Гротesc, 47 - 3 февраля 2008 15:19

Итак, мне исполнилось 31 год. Число, стоит сказать, совершенно никакое. Да и праздник, как я и ожидал, прошел практически незаметно. Сначала поздравили на работе, подарили какой-то фонарик, - уж и не знаю, зачем он мне,- а я, в свою очередь, угостил сотрудников тортом и чаем. Торт выбирал по принципу "самый дешевый, но, по возможности, презентабельно выглядящий". Дойдя до дома, и не поняв, зачем мне фонарик, я выкинул его в мусорку. Потом, вечером, часов в 19, мне позвонили родители. Впервые за полгода. Я взял трубку, на том конце провода была мама:
- Привет, Никита. Как дела?
- Да ничего, потихоньку. Сегодня вот у меня день рождения,- попытался пошутить я.
- Знаем, знаем!- с плохо наигранной радостью сказала мама.- Мы вот с папой хотим тебя поздравить и пожелать исполнения желаний, здоровья и всего-всего-всего, что ты сам захочешь!- тут в голосе стало чувствоваться, что запас актерского мастерства иссякал.- Папа очень хотел тебе передать, чтобы ты как можно быстрее взялся за ум, за науку,
занялся, наконец, делом!
Неожиданно в трубке что-то зашипело, и в наш размеренный идиллический диалог ворвались чьи-то чужие голоса:
- Ты, сучка, блядь, я все про тебя знаю! Ты где, блядь, шлялась сегодня ночью? - кричал злой мужской голос.
- Олег, я все объясню! Я все объясню! Ты где сейчас? - отвечал истеричный женский голос.
- Ты, блядь подзаборная! Как ты могла, сука, с этим хуем недоделанным ебаться?
Голоса стали мешаться.
- Олег, милый, я все объясню! Я все объясню, родненький!
- Блядь, блядь! Какая же ты, блядь, сука! Пошла ты на хуй!
- Только не бросай трубку, умоляю!
- Блядь!
Вдруг все смолкло. Еще несколько секунд тишины.
- А он не мог мне сам это сказать? - спросил я, уловив потерянную было нить разговора.
- Он задержался сегодня на работе, у него много дел,- разъяснила мама.
Стоит пояснить, что мы с отцом вообще не разговариваем с тех пор, как я переехал в съемную квартиру на, уже родной, улице Силкина и стал жить один. Нам всем это известно, но почему-то мама не перестает делать вид, будто у нас все хорошо, и лишь какие-то досадные мелочи мешают нашей замечательной семье воссоединиться в мире и согласии.
- Ладно, спасибо. Пойду ужин готовить, надо прибраться еще,- разговор становился в тягость для нас обоих.
- Хорошо, сыночек. Ну, увидимся!
- Обязательно! Пока!
Разговор окончился.
Трудно сказать, когда возник такой вот раскол в семье. Да и не хочу сейчас об этом думать и что-либо вспоминать.
Через сорок минут раздался звонок - на этот раз в дверь. Открываю: на пороге стоят Павлик, Сережа и Антон - три моих товарища. А, может, и друга - не знаю сам. Странно, что до этого момента я не упоминал об их существовании.
Признаться, очень не хотел, чтобы они приходили сегодня ко мне, но уже ничего не поделаешь, от них не отвяжешься:
- Никитыч, привет!
- Привет, блядь, чувак!
- Привет, ребята, - немного ошарашенно сказал я. Они уже снимали свои грязные старые кроссовки и проходили в комнату.
У Сережи, кроме привычных солнцезащитных очков на лбу, в руках был полиэтиленовый пакет, откуда на столик выпрыгнула большая, объемом 0,7 л, бутылка водки.
- Ща, пиздец, бухнем! - неопределенно сказал Антон и стал подозрительно оглядываться. Павлик, как и раньше, первым делом направился к шкафу, извлек с дальних полок видеокассету с порнографией образца середины 90-х годов, включил видеомагнитофон, сел вплотную к телевизору и стал смотреть. Все эти товарищи были здесь в последний раз около месяца назад, впервые побывали тут в 1999 году, и у меня часто складывается
такое ощущение, что они вроде как тоже тут живут и знают квартиру лучше меня.
Сережа, Антон и я сели за единственным столиком в комнате. Открыв бутылку водки и разлив ее по пыльным рюмкам, которые я редко мою, Сергей, как самый красноречивый и более-менее образованный, взял слово:
- Блядь,- многозначительно произнес он.- Трудно, блядь, эти речи говорить, пиздец... Никита! Мы - твои лучшие друзья (с этим невозможно поспорить, особенно зная, что тебя за это могут просто избить), и мы пришли сегодня поздравить тебя с твоим днем рождения!- в это время женщина с порнокассеты стала истошно, ритмично и страстно вскрикивать, вперемешку с многократным произнесением слова "fuck".- Мы желаем тебе перетрахать всех телок нашего города, заработать до хуя денег, еще ты там...
- Еби ее,- мрачно произнес Павлик, всецело сосредоточенный на порнофильме. Он всегда говорит мало, но исключительно по делу. Антон вспылил:
- Эй, ты, блядь, вырубай в пизду, мы тут поздравляем!- зло крикнул он.
Павлик медленно обратил свои маленькие глазки на Антона:
- Отъебись на хуй,- сухо произнес он.
Назревал мордобой. "Рановато,- подумал я,- еще водку не начинали пить." Пришлось успокаивать обоих. Павлика решено было больше не трогать.
- Ну так вот, блядь,- продолжал Сергей,- ты там еще вроде как, блядь, пишешь какие-то рассказы пиздатые,- все засмеялись, даже Павлик зло улыбнулся,- так вот, пиши, блядь, их и дальше. Выпьем!
Выпили. Павлик подошел, опустошил свою рюмку и вернулся назад. Антон с самодовольной ухмылкой на лице достал из кармана завернутый в какую-то невзрачную тряпку предмет и протянул его мне:
- Подарок, бля, наш. Поздравляю на хуй!
Я развернул тряпочку. Там лежал, судя по всему, модный и очень дорогой мобильник Nokia.
- Ребята, это ж, наверное, очень дорогой мобильник. Я не могу такую дорогую вещь принять!
- Бери, бля, бери! Дарим на хуй! - сказал Антон, улыбаясь.
- Не возьмешь - пиздюлей навешаем,- угрюмо произнес Павлик, не отрываясь от экрана.
Отказаться было нельзя. Я был очень рад, поскольку прошло уже где-то четыре месяца, как я потерял свой последний мобильный телефон.
Выпили еще несколько рюмок. Мне, как всегда, захотелось почитать вслух стихи, и я достал томик Мандельштама.

• 
• 
•